Я это и тогда прекрасно осознавала, но как помню сейчас, пыталась заставить себя поверить в то, что скоро я обязательно начну худеть; - со следующего понедельника…, ой, нет, лучше со следующей пятницы,.. тоже нет, в пятницу у тёти день рождения, тогда со вторника….и так продолжалось до моих 104 килограммов.
Всё помню как сейчас: помню, как ела килограммами, а потом мучилась от угрызений совести, плача в ванне; как один день моего паскудного существования ничем не отличался от других, таких же бессмысленных дней. Я тогда даже прогуливала пары в университете, чтобы одной остаться дома и спокойно пожрать. Я по пять раз в день ходила в магазины за вкусной едой, я сдала свою очень дорогую золотую цепочку, подаренную моей крёстной в ломбард, чтобы накупить себе жратвы на эти деньги. Ещё тогда я глупо верила в то, что мне удастся накопить денег и вернуть свою цепочку из ломбарда, но когда я уже прожрала и свою стипендию, и данные мне мамой деньги на новую зимнюю обувь, то перестала уже в это верить. У меня была той осенью жуткая депрессия после прожранных мной денег на обувь. Мама меня очень ругала тогда, а я в ответ плела ей совсем неправдоподобную историю о том, как одолжила деньги подружке на месяц, на зубного врача, бред, конечно, ещё тот; но лучше так, чем было рассказать ей о том, как я четыре дня просто гуляла по супермаркетам и набивала тележку разными продуктами, а потом, придя домой, всё втихаря съедала. Ещё я пила слабительное в слоновьих дозах, но когда у меня начали вылезать волосы я перестала его пить.
Однажды я шла с подружкой в какую-то пиццерию и по дороге встретила свою лучшую подругу из детства. Мы не видели друг друга с одиннадцати лет! Но я узнала её! Я остановилась, окликнула её, она повернулась, подошла и уставилась на меня своими огромными удивлёнными глазами. Я заговорила, она не сразу, но постепенно узнала меня. Она сказала мне, что я сильно изменилась, настолько, что теперь меня не узнать, что я очень здорово выросла, в плане роста, и также здорово выросла в плане, в ширину. Сама она была (и есть) прекрасна. Мы пошли вместе с ней тогда в ту пиццерию, общались так свободно и легко, правда, когда я заказывала себе вторую большую пиццу, она брезгливо поморщилась. Она рассказала мне, что работает моделью, нет, даже не просто работает, а этим практически живёт, что ей очень нравится её профессия, и пусть она не долговечна, зато у неё есть шанс подороже продать свою молодость и получше найти будущего мужа, что сделать не столь проблематично в её-то кругах. Мы с Валерией ещё потом много раз встречались, гуляли вместе, по ночным клубам и закрытым вечеринкам ходили. Она меня по всем-всем злачным местам города перетаскала, влила меня в свой круг. Поначалу в «её круге» я чувствовала себя приотстойно. Я – толстая здоровая махина среди худеньких красивеньких девушек и элегантных солидных мужчин; не описать то чувство, которое я поначалу испытывала.
Валерия привела меня к своему диетологу. Мужчина лет тридцати недовольно меня оглядел, не знаю, что он думал про меня в тот момент, но явно что-то нехорошее. Он задавал мне много вопросов, а я ему честно на все отвечала. Он посоветовал мне лечебное голодание. Он прямо сказал, что диета не для меня с таким большим весом и такой слабой силой воли. Диета, по его словам, изо дня в день только раздражает вкусовые рецепторы, а голодание на третий-четвёртый день уже не будет так тяжело даваться. Я под его наблюдением начала худеть. Первый и второй дни моего голодания – это были дни настоящего ада с его неимоверным чувством голода, хотением сожрать чего-нибудь немедленно. Но я безумно боялась сорваться, опозориться даже в некоторой степени перед диетологом и своей подругой, а ещё мной двигало чувство некоего рвения к превращению в таких же худеньких и красивеньких девушек, как Валерия, её подруги, а я знала, что этого можно достичь лишь через похудение.
Первые свои дни голодания я пила огромное количество воды, чтобы хоть каким-то образом, хоть чуть-чуть притупить голод. В какой-то момент мне казалось, что я просто лопну от воды, но, к счастью я всё же не лопнула. Ещё я ощущала ужасный дискомфорт в животе, и вообще было непривычно и неприятно, но я терпела. На третий и четвёртый дни я есть хотела ещё сильно, но уже не мегасильно. Где-то на утро пятого дня я начала сомневаться в том, что выживу к вечеру. Мне настолько было некомфортно, и я так слабо себя чувствовала, что в девять утра бросилась звонить диетологу за консультацией. Он меня здорово успокоил, сказал, что я просто боюсь голодания и сама себе внушаю эту слабость в теле; он посоветовал мне не ходить в тот день в университет, а пойти неспеша прогуляться в парк, подышать свежим воздухом. Я всё так и сделала, и мне действительно стало гораздо лучше, и к обеду я уже абсолютно не сомневалась, что доживу до вечера. День на седьмой-восьмой приблизительно я потеряла чувство всякого аппетита. Это так прекрасно было – я жила и не думала каждую минуту о еде. Я ходила плавать в бассейн, но после пятнадцатого дня голодания перестала по совету диетолога из-за опасности упасть там в обморок, и разбить себе башку о кафельную плитку, например. На двадцать пятый день я окончила своё голодание, выпив с утра пол стакана морковного сока разбавленного наполовину водой. В обед я выпила что-то похожее, на следующий день моё меню повторилось. Есть едё маленькими порциями я начала лишь на десятый день после голодания. За 25 дней своего голодания я похудела на 21 кг. Через полгода после голодания я питалась два раза в день, занималась плаванием и без особых усилий избавилась ещё от 14 кг своего жира.
Теперь я смотрюсь красивой спортивной девушкой, вешу 69 кг и очень себя люблю.
Rache
2013-4-5 07:32
